Обратная перспектива - Страница 24

Позже этот поступок его, разумеется, получит философское оправдание. Дескать, мессия, преисполнясь отваги, намеренно спустился во тьму, чтобы светом своим рассеять ее. Так же и мы «должны сойти в царство зла, дабы победить зло изнутри». Более того, возникла концепция, утверждающая ни много ни мало «святость греха». Суть ее состояла в том, что мессия приходом своим грехи человечества искупил, с сего момента и до скончания времени греха в мире нет – все, что свершается в нем, даже грех, свершается ныне во славу божию. Удивительный парадокс, не лишенный, впрочем, внутренней логики.

Тем не менее разочарование евреев было убийственным. Надежда сверкнула на горизонте и заволоклась черным мороком туч. И вот тогда пришел спасительный хасидизм. В чем состояла его, так сказать, мировоззренческая специфика? Хасидизм, как я тебе только что говорил, это своего рода иудейский протестантизм. Он точно так же отказывается от бюрократического посредничества между человеком и богом, переходит к трансцензусу – непосредственному восприятию мистических сфер. То есть это спонтанный религиозный опыт, это личное откровение, это экстаз, не теософия, скорей психология, здесь ценится не традиция, не талмудическая ученость, а воспарение открытой богу души. Однако в отличие от протестантских конфессий, склонных к пуританству, аскезе, мрачному восприятию посюсторонней судьбы, хасидизм интерпретирует веру как радость непосредственного бытия. Хасид прежде всего восхищается божьим творением, полным чудес, а уж потом, если осталось время, скорбит о несовершенстве юдоли земной. Для хасида мир состоит из счастья, неисчерпаемого по сути своей, и потому хасид не отвергает «суетные удовольствия», как это делает набожный христианин, а, напротив, старается предаваться им с пылом истинно верующего человека. Ты ведь, наверное, слышал хасидские анекдоты? Одно время они были популярны в СССР. Между прочим, никаких «христианских анекдотов» в природе нет. Умберто Эко в своем романе не зря подчеркнул: Христос никогда не смеялся.

Теперь, собственно, об осовецких хасидах. Правда, здесь стоило бы отметить, что философия хасидизма в значительной мере основана на каббале. А каббала, вернее прикладные аспекты ее, по мнению большинства христиан, как раз и была тем тайным оружием, которое евреи выковывали против них. Вдаваться в этот вопрос я не буду, иначе опять-таки придется написать целый трактат, поэтому, исключая малозначительные детали, скажу, что осовецкая ветвь – это те же любавичские хасиды, которые отъединились от Бааль Шем Това где-то в конце 1850‑х годов. Что у них там произошло, в точности неизвестно, но, по слухам, новые истолкователи каббалы захотели того, что сам Бааль Шем Тов считал смертным грехом (хотя замечу, что понятие «смертный грех» в классическом иудаизме отсутствует; жаль, конечно, но это чисто христианский теологический бзик). Ну, опять – херем, то есть проклятие, большой гармидер, то есть неприлично-скандальный шум, взаимные обвинения, разрыв всех отношений. В общем, часть общины от Бааль Шем Това невозвратимо ушла и после некоторых скитаний осела в городке Осовец. В 1870‑х годах там была выстроена синагога, ее остатки, как указывает справочная литература, вроде бы наличествуют до сих пор. Было их, по преданию, всего «семижды семь», то есть сорок девять «истинных праведников», включая нового цадика. Имя его история не сохранила, обращались к нему просто Адмор, что в примерном переводе означает «благочестивый муж». Любопытно, что численность общины поддерживалась строго на этом уровне – новый обращенный принимался в нее, только если кто-нибудь умирал. Связано это было, кажется, с некой мистической нумерологией: согласно учению, проповедовавшемуся Адмором, таковым должно было быть «подлинное число спасенных».

Это, к сожалению, все. Во время гражданской войны синагога была разрушена, кажется, большевиками. Впрочем, большевики сейчас, если судить по российской прессе, виноваты во всем. Динозавры и мамонты, вероятно, тоже вымерли из-за них. Куда потом делись последователи Адмора, никому неизвестно, наверное, сброшены были во тьму – как тысячи тысяч других. Ураган революции, как тебе хорошо известно, не щадит никого. Если уж начался макабрический хоровод, танцевать, независимо от желания, приходится всем.

А в дополнение могу сообщить пару любопытных штрихов. Только сначала, старик, сто раз извини, хочу пояснить некий достаточно принципиальный момент. Ты прав, разумеется, что евреи сохранили себя как народ прежде всего за счет культивирования национальных отличий, но в своих рассуждениях ты сводишь это исключительно к ксенофобии, с чем, на мой взгляд, согласиться никак нельзя. Приведу тебе цитату из Лиона Фейхтвангера, который, пусть и художественный, но все же, я надеюсь, авторитет. Так вот Фейхтвангер писал: «У них (евреев) не было ни государства, объединяющего их, ни страны, ни земли, ни короля, ни общего жизненного уклада. И если они все же были слиты воедино, крепче слиты, чем все другие народы земли, то спаяла их Книга. Евреи, темные, светлые, черные, смуглые, большие и малые, блистательные и убогие, нечестивые и набожные, безразлично просидевшие всю жизнь взаперти или пестрым, золотым вихрем гордо проносящиеся над миром, – все глубоко в душе таили речения Книги. Многолик мир, но все в нем суета и томление духа, един же велик бог Израиля, предвечный, всевидящий Иегова… С бледной, затаенной улыбкой созерцали они власть Эдома (так евреи, поясняю тебе, метафорически нарекли христиан), неистовство его и нищету его суетных устремлений. Все было преходяще; единым сущим оставалось Слово. Сквозь два тысячелетия пронесли они с собой Книгу. Она была им нацией, государством, родиной, наследием и владением. Они передали ее всем народам, и все народы склонились пред ней. Но лишь им, им одним, дано было по праву ею владеть; исповедовать и хранить ее. Шестьсот сорок семь тысяч триста девятнадцать букв насчитывала Книга. И каждая буква была исчислена и изучена, взвешена и сочтена»… Вот в чем тут дело, старик. Вместо государства земного, которое преходяще и потому не может служить гарантом непрерывности этнического бытия, у евреев возникло государство духовное – иудаизм, и оно сохраняло евреев как нацию в течение тысяч лет. Это, вероятно, и было главной причиной, а ксенофобия, наличие, которой я отрицать не могу, только незначительным следствием. Кстати, замечу, что когда в XIII веке началось формирование европейской нации – опять-таки на основе религии, механизм тут, как видишь, един – это тоже повлекло за собой волну ксенофобии: войну с «врагами внешними» – мусульманами, и войну с «врагами внутренними» – евреями. Отсюда – средневековый европейский антисемитизм, докатившийся, пусть в ослабленном виде, до наших дней. Старик, еще раз извини, но я считаю нужным правильно расставить акценты.